Сотрудники СК России приняли участие в памятных мероприятиях, посвященных годовщине полного снятия блокады Ленинграда. Они навестили ветеранов, которые детьми пережили тяготы и невзгоды военных лет, возложили цветы к мемориалам и почтили память тех, кто отдал жизнь, но не сдался врагу, до последнего вздоха защищал город, помогал его жителям в суровые блокадные дни. Наш специальный материал о людях, благодаря которым функционировала Дорога жизни, и истории тех, чья жизнь была спасена благодаря этой трассе.

 Когда началась война, советской и российской актрисе театра и кино, народной артистке РФ Ольге Антоновой было всего три года. Она не помнит ее первых дней, но в детскую память навсегда врезались звуки сигнала тревоги и бомбежек. «В Ленинграде мы жили на Малой Садовой, над служебным входом Театра комедии. В коммунальных комнатах, расположенных на пятом-шестом этажах. И мы спускались с шестого этажа и бежали к кинотеатру “Аврора” за угол, за Елисеевский магазин. Там внутри двора был подвал, где все прятались во время тревоги, – рассказывает Ольга Сергеевна. – Мама брала меня под мышку, а в руке несла мешочек со всем необходимым на случай, если дом разбомбят. А еще с грецкими орехами. Все это происходило, как в страшной сказке. Но в то же время мне было интересно, потому что мы вбегали в огромную комнату, где было много детей. Мы знакомились, общались. И знали всех, кто рядом живет. У меня до сих пор хранится фото, на котором я с соседскими мальчиком и девочкой. Его сделали за год до войны совершенно случайно, и тогда никто не ожидал, что нам придется такое пережить».

Блокада принесла голод, холод и разрушения. Но беспримерное мужество защитников и жителей города и тоненькая ниточка Дороги жизни спасли ленинградцев. «Всего за две блокадные зимы было построено 76 дорог протяженностью 2,5 тысячи километров, – рассказывает научный сотрудник ГБУ культуры Ленинградской области “Музейно-мемориальный комплекс “Дорога жизни” Александр Войцеховский. – Дело в том, что лед – кристаллическое тело, он сильно подвергается деформации. И буквально через несколько дней от вибрации машин появлялось много трещин, промоин, машины начинали проваливаться, и строительное подразделение прокладывало новую дорогу. Всего 200–300 метров в сторону, но уже новая дорога. А старой дороге давали замерзнуть, потом она снова очищалась, и по ней снова пускали машины».

 Побороть стихию

 Погода на Ладоге была непредсказуемой. «Если на берегу кажется, что небольшой ветерок, то в пяти километрах он уже сбивал с ног. Здесь много снега, а посередине озера нет снега. 27 ноября мороз был -37 градусов, в начале декабря наступила оттепель, а в Новый год, 1 января 1942 года, здесь, на западном берегу, температура опустилась до -51,4 градуса. И при этом Ладога до конца так и не замерзла, – продолжает Александр Войцеховский. – Посередине озера оставалась полынья размером 50 на 80 км. Сильнейшие ветра создавали волну, которая проходила подо льдом до Шлиссельбургской губы, лед поднимался, пучился. Вот что рассказывали водители, которых я еще застал в живых: “Еду, все хорошо, светит солнце. Думаю, что совершу второй рейс и займусь ремонтом машины. И вдруг лед передо мной начинает словно вставать на дыбы, вырастает глыба, в ней образуется трещина и оттуда вырывается огромный фонтан воды”. Это была очень опасная работа. В первую блокадную зиму мы потеряли около 200 машин неизвестно где. Их сносило сильнейшими ветрами к южному берегу, а там очень сильное течение, тонкий лед, машины проваливались. Плюс противник видел эти машины и сразу расстреливал. Еще одним испытанием были метели. Если машина заглохла, у водителя было 10 минут, чтобы ее завести. И бывали случаи, когда водители проводили по несколько десятков часов полностью занесенными снегом в машине. Их откапывала служба безопасности дороги. Некоторые водители были уже замерзшими, у кого-то были отморожены руки».

 Спасительная Ладога

 «В ноябре 1941 года меня и беременную маму эвакуировали через Ладогу. Разноцветные листья на деревьях были в снежном муаре. А на берегу стояло много шалашиков. Видимо, их построили люди, которые эвакуировались до нас, – продолжает свой рассказ Ольга Антонова. – И нам достался пустой шалашик. Мама положила на землю свою черную кожаную сумку и посадила меня на нее. Было очень холодно, и она боялась, что я что-то отморожу себе. Сначала переправляли раненых, а потом уже мы должны были ехать последними. Сплошного льда не было, только взвесь поверх воды. На толстых веревках был протянут мост. И когда по нему ехала машина, мост «плясал» в разные стороны. Сначала из машины на носилках переносили в грузовик раненых. И медленно везли. Потом ехали какие-то люди, с ружьями, но не в военной форме. Потом папа сказал нам приготовиться. Мы увидели еще людей с детьми. Первая группа уже погрузилась в машину, когда началась бомбежка. Бомба в них не попала, но водитель, видимо, не сумел справиться, и машина опрокинулась на бок. Их доставали из воды у берега.

И вот мы наконец поехали, миновали мост. А папа вышел из машины и направился обратно. И вдруг раздался взрыв. Солдаты бросились назад к нам в машину. И в этот момент папа закрыл мне глаза. Мы приехали в Тихвин. Нас приняли в какой-то избе, накормили. Меня даже помыли в огромной печке. Она была выстлана сеном. Старшая дочка семьи, приютившей нас, полила меня водой, хотела даже веником отшлепать, но я не далась, закричала. В Тихвине мы расстались с папой. Он посадил нас в товарный вагон, который шел в Свердловск, а сам отправился назад. Он занимался подрывом мостов. Прошел все войну. У него много наград».

 Работа на воде и под водой

 По Ладожскому озеру во время блокады не только эвакуировали граждан и поставляли различные грузы. По дну озера были проложены высоковольтный кабель и бензопровод. Это стало возможным во многом благодаря работе тяжелых водолазов, среди которых был уникальный специалист – первая в СССР женщина – тяжелый водолаз Нина Васильевна Соколова. «Водолазы работали на Дороге жизни круглый год. Зимой они доставали затонувшие автомобили, летом прокладывали по дну бензопровод, электрокабель, строили причальные сооружения. Над этим работало  подразделение “ЭПРОНа” (экспедиция подводных работ особого назначения). Оно было создано на Балтийском флоте еще в 1923 году, в него входили профессионалы самого высокого класса, – рассказывает младший научный сотрудник филиала Центрального военно-морского музея имени императора Петра Великого “Дорога жизни” Лариса Коповая. – И в его состав входила первая в СССР женщина – тяжелый водолаз Нина Соколова. В 1936 году она окончила институт в Ленинграде, была инженером-гидрографом. Нина Васильевна весила 46 кг, а снаряжение – 80 кг. И в этом снаряжении она выполняла самые сложные задачи. Два раза была ранена, дважды контужена. В ее задачи входило исследование дна озера в зимнее время для того, чтобы после того, как лед сойдет, можно было проложить первый в мире подводный такого типа бензопровод. Она исследовала дно, рассчитала, сколько нужно специалистов, кораблей, материалов. С 18 июня 1942 года по бензопроводу транспортировалось 400–600 тонн топлива в сутки без всяких потерь. До самого конца блокады немцы не догадывались о его существовании».

 Возвращение домой

 В эвакуации семья Ольги Антоновой находилась до 1946 года. «Когда мы жили у дедушки в Свердловске, я все время ждала весточек от папы. Он хорошо рисовал и всегда для меня вкладывал в письма картиночки. А иногда приходила открыточка, тоже им нарисованная. И нам приносили их, и все читали и на картиночку смотрели, – продолжает Ольга Сергеевна. – От Московского вокзала в Ленинграде нас вез трамвай по Невскому проспекту. По дороге мама купила мешок картошки. Папы дома не было. Нас встречали его коллеги. Комната была практически пустой. До войны всю стену занимали книжные полки. Но в блокаду людям нужно было топить печки, и их разобрали. Из мебели остался только дубовый стол. Видимо, у жильцов не хватило сил его распилить. На нем сохранились следы пилы. Папа вернулся вечером. Мой младший брат, который его никогда не видел, испугался и спрятался под столом. И папе пришлось его оттуда доставать. Я поначалу тоже застеснялась».

 Памяти героев Ленинграда

 Сегодня память о событиях суровых блокадных дней хранится в музеях, посвященных истории того времени. Она высечена в камне и металле целого ряда памятников, расположенных в Санкт-Петербурге и Ленинградской области. Сотрудники Следственного комитета России оказывают помощь ветеранам, проживающим в регионе, ухаживают за воинскими захоронениями и мемориалами. Несколько лет назад следственное управление СК России по Ленинградской области взяло шефство над могилой братского воинского захоронения, расположенного в деревне Кобона Ленинградской области. А осенью 2021 года сотрудники Следственного комитета, получив информацию о том, что в деревне Коккорево разрушается народный музей «Дорога жизни», основу которого составляют экспонаты, собранные местными жителями, немедленно подключились к решению проблемы. Для контроля ситуации в Ленинградскую область выезжал Председатель Следственного комитета России Александр Бастрыкин. Он осмотрел музей, пообщался с местными жителями, после чего дал ряд поручений своим подчиненным. «С декабря 2021 года Культурным центром Следственного комитета Российской Федерации взято шефство над народным музеем в деревне Коккорево. Сотрудники центра оказывают помощь в поиске экспонатов и восстановлении информации о них, участвуют в оперативных совещаниях, на которых присутствуют представители общественности, сотрудники администрации Ленинградской области и Мемориально-музейного комплекса “Дорога жизни”», – рассказала руководитель Культурного центра СК РФ Мария Краснопеева. В здании музея сейчас идут ремонтные работы. Они должны завершиться весной 2022 года.

Сотрудники Следственного комитета России продолжат работу по сохранению памяти о Великой Отечественной войне, чтобы будущие поколения знали о подвиге своих предков и берегли мир, который им подарили герои 1941–1945 годов.

Подготовлено управлением

взаимодействия со СМИ