Рассматривая проблемные вопросы развития российского законодательства, нельзя оставить без внимания непрекращающуюся дискуссию о введении уголовной ответственности юридических лиц. В условиях глубоких социально-экономических преобразований в Российской Федерации этот институт необходим для должного регулирования рыночных отношений, отношений государства и бизнеса, защиты прав и интересов граждан. Право отражает развитие общества и экономики, является инструментом реализации государственной политики, которая должна быть адекватной состоянию общества и экономики в определенный период времени на соответствующем пространстве.

Нельзя представить развитие предпринимательства и формирование нормальных рыночных отношений в условиях нездоровой конкуренции. Сегодня нужны реальные правовые механизмы для создания конкурентной среды: когда бы, в частности, недобросовестные бизнесмены не могли использовать коррупционные схемы для лоббирования своих интересов. И одним из таких инструментов является введение института уголовной ответственности юридических лиц.

Как отмечается в науке, в современных условиях роль отдельного человека как преступника зачастую отходит на второй план, юридическое же лицо выдвигается на передний план в качестве реального преступника, незаконно получающего денежные или иные выгоды от преступной деятельности[1].

Причиной введения уголовной ответственности юридических лиц является рост числа и масштабов преступлений, совершаемых от имени юридических лиц или за их счет либо для их выгоды (в их пользу) физическими лицами, а именно: лицами, осуществляющими управленческие функции; законными представителями юридического лица; иными лицами, находящимися в подчинении у вышеуказанных лиц и действующими за счет или в пользу юридического лица.

Принимая решение о возможности введения уголовной ответственности юридических лиц, необходимо учитывать, что в настоящее время такая ответственность предусмотрена уже более чем в 80 государствах мира, в том числе таких, как Франция, Испания, Чехия, относящихся к романо-германской правовой семье, к каковой относится и Российская Федерация. Имеется такая ответственность и в Китае, который, как и Россия, переживает в своей истории период перехода от социалистических к рыночным экономическим отношениям.

Установление уголовно-правовых запретов для организаций, а также адекватных санкций за их нарушение позволит создать эффективный механизм противодействия преступности юридических лиц, под которой понимается совокупность преступлений, совершенных в интересах юридических лиц либо с использованием финансовых и иных возможностей юридических лиц.

Примеры из практики

Привлечение юридических лиц к уголовной ответственности позволяет взыскивать с виновных юридических лиц значительные суммы штрафов, что оказывает существенное воздействие на других участников рыночных отношений и способствует формированию здоровой конкурентной среды.

Так, весьма показателен пример, когда власти Германии за доказанные взятки компании «Сименс» в Литве, России и Нигерии на общую сумму в 12 миллионов евро наложили на эту фирму штраф в размере 201 миллиона долларов США. Кроме того, по гражданскому иску компания «Сименс» выплатила Комиссии по ценным бумагам и биржам США 350 миллионов долларов и еще 450 миллионов долларов выплатила по уголовному иску Министерства юстиции США. С учетом других компенсационных выплат коррупционные нарушения стоили этой компании 1 миллиард 180 миллионов долларов[2].

Другой пример, получивший широкое освещение в российской прессе, – штраф в размере 58,8 миллиона долларов США, который должно выплатить властям США российское подразделение американской компьютерной компании Неwlett-Packard за дачу взяток российским должностным лицам при заключении контракта на поставку компьютерного оборудования для одного из российских государственных органов[3]. Всего же компания Неwlett-Packard обязалась выплатить властям США 108 миллионов долларов за коррупционные правонарушения в России, Польше и Мексике.

В имеющихся исследованиях приводятся и другие примеры, связанные с подкупом юридическими лицами российских должностных лиц. В частности, в апреле 2010 года Федеральный суд округа Колумбия наложил штраф в размере 27,3 миллиона долларов на компанию «ДаймлерКрайслер автомобили России» (в настоящее время – Mercedes Benz Russia), поставлявшую различным госорганам России автомашины и запчасти производства концерна Daimler AG. Основными покупателями были названы МВД и Минобороны России, гараж особого назначения ФСО России, мэрии Москвы, Уфы и Нового Уренгоя. Компания признала, что в 2000–2005 годах выплатила представителям названных госструктур за победу в конкурсах «откаты» на общую сумму около 5 миллионов евро[4].

В ноябре 2010 года департамент юстиции США выдвинул обвинения в коррупции против швейцарского транспортно-логистического холдинга Panalpina World Transport Ltd, российское представительство которого в 2002–2007 годах выплатило сотрудникам ФТС России взяток на общую сумму около 7 миллионов долларов для облегчения процедуры таможенного оформления грузов. Холдинг признал выдвинутые обвинения и уплатил штраф в размере 70,6 миллиона долларов[5].

 К числу преступлений, совершаемых юридическими лицами, обычно относятся преступления в сфере экономической, в том числе внешнеэкономической деятельности, налогообложения и финансовых рынков, в антимонопольной сфере, коррупционные преступления, преступления в сферах экологии и охраны труда, преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков.

В настоящее время уголовно-правовое воздействие за такого рода преступные деяния в полном объеме возлагается на физическое лицо, что не соответствует принципу справедливости уголовного наказания. Кроме того, при подобном подходе у компаний фактически отсутствует мотивация к соблюдению закона в ситуации, когда его нарушение позволяет извлечь экономическую выгоду.

Как показал анализ практики расследования имевших место в последние годы авиационных катастроф, крушения судов, крупных аварий на угольных шахтах и иных промышленных объектах, выбросов и утечек в окружающую среду опасных для жизни и здоровья населения веществ, одной из основных причин этих и других техногенных катастроф, повлекших человеческие жертвы, являлась необоснованная экономия средств на закупку оборудования, обеспечивающего безопасность производства, а также на обучение (переобучение) персонала.

При наступлении указанных и иных социально опасных последствий уголовно-правовому воздействию согласно действующему законодательству подвергается только ответственное за безопасность физическое лицо. Организация же лишь возмещает причиненный ущерб. Введение уголовной ответственности юридических лиц позволит сместить вектор наказания за преступление в сторону неблагоприятных последствий для организации, которая наряду с физическим лицом будет нести ощутимые имущественные, репутационные и иные потери.

Угроза уголовно-правовых санкций мотивирует компании более ответственно подходить к обеспечению безопасности, будет способствовать принятию ими действенных мер контроля за членами органов управления, а также наемными работниками. Таким образом, этот правовой институт повысит превентивную роль уголовного закона в сфере предупреждения преступности.

Несмотря на то что эти юридические лица были задействованы в целях совершения или сокрытия преступления, они пользуются равной правовой защитой наряду с организациями, обладающими надлежащей юридической личностью.

Российское уголовное законодательство не предусматривает возможности применения к ним каких-либо мер уголовно-правового воздействия за причастность к преступлению. В то же время возможность привлечения к различным видам ответственности как физических, так и юридических лиц – это общий принцип юридической ответственности, имеющий универсальный характер. Юридическое лицо и физическое лицо выступают в качестве самостоятельных субъектов ответственности в случае совершения ими взаимосвязанных правонарушений. В то же время эта взаимосвязь должна устанавливаться в рамках одного, общего для юридического и физического лица уголовного дела.

Изучение зарубежного опыта показывает, что такой подход является наиболее эффективным с точки зрения расследования и наиболее полно обеспечивающим реализацию прав участников процесса, в том числе юридических лиц. В настоящее время в российской уголовно-правовой доктрине преобладают представления о личной виновной ответственности физического лица за совершение преступления.

Вследствие этого юридическое лицо рассматривается лишь в качестве орудия преступления, которое используется человеком для достижения преступной цели. Данные представления, существенно занижающие роль юридического лица в механизме преступного события, восходят еще к советскому периоду развития уголовного права, когда преступности юридических лиц не существовало, а следовательно, и не было потребности бороться с ней. Предполагалось, что советские государственные организации изначально не могут создаваться и функционировать в целях, противоречащих основам правопорядка и нравственности.

В отличие от этого международно-правовая доктрина, а также национальное законодательство большинства зарубежных государств основываются на принципах автономии воли юридического лица при совершении им преступления (воля юридического лица реализуется органами его управления) и самостоятельной уголовной правосубъектности организаций (способности подлежать уголовной ответственности).

Справочно. Обязанность установить ответственность юридических лиц за причастность к транснациональным преступлениям отдельных видов определяется также в ряде конвенций, которые ратифицировала Российская Федерация.

В частности, обязанность ввести ответственность организаций за преступления коррупционной направленности, коммерческий подкуп, а также за легализацию доходов, полученных от этих преступлений, предусмотрена Конвенцией ООН против коррупции (принята в г. Нью-Йорке 31.10.2003 Резолюцией 58/4, ратифицирована Федеральным законом от 08.03.2006 № 40-ФЗ), Конвенцией ОЭСР «О борьбе с подкупом иностранных должностных лиц при осуществлении международных деловых операций» (заключена 21.11.1997, Российская Федерация – ее участник).

Также была предусмотрена такая обязанность и в Конвенции Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию, но 28.02.2023 Россия денонсировала этот договор.

Обязанность установить ответственность юридических лиц за указанные преступления, а также за неправомерный доступ к компьютерной информации и ее изменение, за торговлю людьми и организацию незаконной миграции сформулирована в Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности (принята 15.11.2000, ратифицирована в 2004 году) и дополняющих ее протоколах (о предупреждении и пресечении торговли людьми, особенно женщинами и детьми, и наказании за нее, а также против незаконного ввоза мигрантов по суше, морю и воздуху).

 Наличие в национальном законодательстве правового механизма привлечения юридических лиц к уголовной ответственности создаст правовые условия для экстерриториального уголовного преследования находящихся за рубежом международных организаций и иностранных юридических лиц за преступления, посягающие на интересы, охраняемые уголовным законодательством Российской Федерации.

Отсутствие такого правового инструмента исключает возможность репатриации нажитого на территории Российской Федерации преступного капитала, выведенного за рубеж и поставленного на баланс иностранной организации, так как в условиях действия принципа самостоятельной уголовной правосубъектности юридических лиц для истребования этого имущества и передачи его потерпевшему либо конфискации необходимо решение российского суда, устанавливающего вину этой организации (а не физического лица) в транснациональном преступлении. Процедура экстерриториального уголовного преследования предусмотрена законодательством большинства стран.

В настоящее время российское законодательство предусматривает административную ответственность юридических лиц за отдельные действия (бездействия), совершение которых является уголовно наказуемым для физического лица. Этим видом ответственности предполагалось заменить уголовную ответственность юридических лиц. Так, например, при даче взятки в интересах юридического лица виновное в преступлении физическое лицо подлежит ответственности по статье 291 УК РФ, а организация, в интересах которой действовало это лицо, – по статье 19 КоАП РФ (Незаконное вознаграждение от имени юридического лица).

Однако в результате складывается ситуация, при которой за одно и то же деяние, непосредственно совершенное физическим лицом от имени или в интересах юридического лица, возбуждаются дела по двум видам судопроизводства. Одно из них – уголовное, которое инициируется в целях преследования физического лица, а другое – дело об административном правонарушении для привлечения к ответственности юридического лица. Подобный порядок влечет за собой нерациональное расходование сил и средств государства. Введение уголовной ответственности юридических лиц позволит принять все необходимые меры ответственности в рамках уголовного дела.

Кроме того, представляется необоснованным порядок, при котором одно и то же деяние определяется в законе и как преступление, и как административное правонарушение в зависимости от субъекта, его совершившего.

Социальная опасность деяния, как правило, разграничивается на основании признаков объекта (общественные отношения, на которые посягает правонарушение) и объективной стороны (действия (бездействия), которыми совершается правонарушение) противоправного деяния. Кроме того, участие в событии преступления юридического лица, воля которого направлена на достижение преступного результата, не снижает, а, наоборот, значительно повышает общественную опасность деяния, так как коллективный субъект обладает несоизмеримо большими финансовыми, организационными и иными возможностями для подготовки, совершения и сокрытия противоправного действия, чем отдельное физическое лицо или даже группа физических лиц.

Также следует отметить, что возможности доказывания в рамках административного производства по сравнению с уголовным судопроизводством весьма ограничены. В частности, по таким делам не могут проводиться оперативно-розыскные мероприятия, без которых установить причастность юридического лица к деянию невозможно.

Справочно. Конституционный суд Российской Федерации, определяя конституционно-правовой смысл оперативно-розыскной деятельности (определения от 22.04.2005 № 198-О и от 14.07.1998 № 86-О), указал, что этот вид деятельности как ограничивающий наиболее значимые в иерархии конституционных ценностей права и свободы может осуществляться только для выявления и раскрытия преступлений. Ее осуществление в целях доказывания по делам об административных правонарушениях как значительно менее опасных форм проявления противоправного поведения противоречит части 3 статьи 55 Конституции Российской Федерации, устанавливающей пределы ограничения конституционных прав и свобод человека государством.

 КоАП РФ также предусматривает и значительно меньшие сроки давности привлечения к ответственности, чем УК РФ.

Закрепление института уголовной ответственности юридических лиц позволит эффективно противодействовать использованию в преступной деятельности фиктивных организаций, компаний-прокладок и других корпоративных образований, не обладающих надлежащей юридической личностью.

Осуществление экономической деятельности посредством использования подобного рода организаций способствует переходу наличных денежных средств в теневые секторы, криминализации экономики, что значительно повышает предпринимательские риски, влечет за собой отток капитала из страны и снижает ее инвестиционную привлекательность.

Повторю, что отсутствие такого правового инструмента в настоящее время исключает возможность репатриации нажитого в России преступного капитала, выведенного за рубеж и поставленного на баланс иностранной организации.

Введение уголовной ответственности юридических лиц обусловлено развитием экономических и социальных отношений, соответствует национальным интересам и неизбежно в будущем, возможно, даже не столь далеком.

В связи с этим уместно вспомнить мнение известного российского ученого Б. В. Волженкина, опубликованное им в конце прошлого века: «...есть определенные основания утверждать, что в недалеком будущем вопрос об установлении уголовной ответственности для юридических лиц вновь будет поставлен с достаточной остротой. Вряд ли российский законодатель останется в стороне и не отреагирует на заметную тенденцию расширения ответственности корпораций в зарубежном законодательстве»[6].

Несомненно, что эта крайне актуальная на данный момент тема требует более глубокого и всестороннего рассмотрения не только в рамках уголовного и уголовно-процессуального права, но и с позиции общей теории права.

А. И. Бастрыкин, Председатель Следственного комитета Российской Федерации,
Заслуженный юрист Российской Федерации, профессор, доктор юридических наук

В статье использованы фото Росконгресса